В детстве, как все мальчишки послевоенных лет, хотел стать летчиком. Мечта погасла до того, как вступил на тропу служения топографии, и больше не загоралась. Более того, если бы свершилось чудо и стало возможным еще раз пройти свой жизненный путь, прошел бы его «след в след». Но это невозможно повторить. Во-первых, Всевышний не разрешит. Во-вторых, нынешняя власть исключила бы подобный вариант. В наше время деревенский юноша не смог бы без денег, с пустым чемоданчиком и заплатками на штанах (не как мода, а по бедности), без протекции поехать в столицу, поступить на бюджетное отделение и 8 лет учиться без какой-либо материальной помощи родителей. Я отдаю себе отчет в том, что ни в какой другой стране, в том числе и современной России, не смог бы достичь того, чего я достиг в СССР (хотя у меня не было никаких амбициозных целей), не имея за душой ни гроша. 

Мой выбор стать специалистом в области геодезии и картографии ничем существенным не был обусловлен. Возможно на мой выбор профессии повлияло то, что моя мама подарила мне учебный атлас по географии для шестого класса. Он, в отличие от других учебных пособий, был отпечатан в красках. Я подолгу и с упоением рассматривал атлас и очень полюбил школьный предмет географию. 

 

Также помню, что, будучи еще подростком, впервые увидел, как в нашей деревне выполнял работы топограф, или землеустроитель. Этих специалистов у нас называли словом «каморник». Позже я понял, что этот человек выполнял топографическую съемку в масштабе 1: 10 000 и нивелирование. 

В школе мне очень нравились уроки географии и математики, особенно геометрия. В школьные годы на мою дальнейшую судьбу больше всего повлиял преподаватель математики М.А. Каренка. За мое упорство и результаты в решении задач по геометрии он часто меня называл «Эвклидом».

 

 

Признаюсь, моя мама даже больше чем я хотела, чтобы я после окончания средней школы продолжил учебу. За это я ей очень благодарен. Но мама, будучи сама неграмотной, не могла посоветовать, где дальше учиться и какую выбрать специальность. К счастью, у моей одноклассницы из соседней деревни был справочник «Куда пойти учиться?». Из него я и выписал адреса двух понравившихся мне учебных заведений Ленинградского топографического техникума и Ленинградского института механизации сельского хозяйства. Долго думал, какое из них выбрать. 

Вначале подал документы в Ленинградский институт механизации сельского хозяйства и сдал вступительные экзамены со средней оценкой «4». Но не стал дожидаться окончательного решения приемной комиссии института, забрал документы с полученными результатами экзаменов и отнес их в Ленинградский топографический техникум. Это решение было самостоятельным, без какого-либо участия мамы, родственников, друзей и знакомых. И по сей день я его считаю самым правильным и счастливым в моей жизни. Так в 1955 году я стал студентом. 

 

 

Ленинградский топографический техникум я закончил с отличием по специальности «Топография». В 1958 году продолжил учебу в Московском институте инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (МИИГАиК). В 1964 году получил диплом по специальности «Инженер астрономо-геодезист». 

В 1975–1979 годах учился в заочной аспирантуре МИИГАиК. Но для того, чтобы провести требуемые исследования, подготовить и защитить диссертацию на присвоение степени кандидата технических наук, я параллельно с учебой в аспирантуре, два года учился на вечернем факультете Белорусского государственного университета и получил диплом по специальности «Математическая обработка результатов исследований и экспериментов». 

Во время моей непрерывной работы в системе Главного управления геодезии и картографии при Совете Министров СССР мне посчастливилось учиться с отрывом от производства еще в таких вузах как Институт экономики им. Г.В. Плеханова (3 месяца), Академия народного хозяйства (4 месяца), Государственная служба Великобритании «Артиллерийская съемка» (2 недели). Посещал курсы английского языка. В отличие от некоторых моих коллег, нисколько не жалею, что учился и закончил вечернее отделение Института марксизма-ленинизма. Эта учеба была не столько важной для профессиональной карьеры, сколько полезной для расширения собственного кругозора, как, впрочем, и любая учеба. 

Моими любимыми предметами в техникуме и институте кроме математики были топография, геодезия, фотограмметрия, экономика и планирование, политэкономия. Замечу, что в МИИГАиК лекции по политэкономии нам читал, а также вел практические занятия Михаил Викторович Никитин. Совсем недавно я узнал, что в 1937–1939 годах он был начальником Главного управления государственной съемки и картографии НКВД СССР. В техникуме больше всего запомнились преподаватели: по высшей математике В.В. Дроздецкий, топографии Шевелкин, К.Л. Виноградов (студенты называли его «Круг право»), фотограмметрии В.М. Маслаков (впоследствии директор этого техникума). В институте меня учили такие корифеи нашей науки как профессора П.С. Закатов, А.М. Вировец, А.С. Чеботарев, А.И. Мазмишвили, Г.В. Багратуни. Практические занятия по геодезии вел начинающий аспирант, а ныне профессор П.Н. Кузнецов. Неоценимую помощь в учебе мне, как и другим студентам, оказывала декан геодезического факультета В.Г. Селиханович. 

 

 

Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне счастье учиться у перечисленных выше преподавателей и других учителей средней и особенно высшей школы, которые были прекрасными специалистами нашей отрасли. Низкий мой поклон им. 

Тема моей дипломной работы в МИИГАиК – «Влияние боковой рефракции в триангуляции», руководителем – Николай Васильевич Яковлев. Спустя годы мне стали известны две приятные для меня оценки этой работы. Первая касается того, что экземпляр моего дипломного проекта, который хранится в библиотеке МИИГАиКа, полностью исчеркан и очень потрепан последующими поколениями студентов. Вторая прозвучала во время одной из встреч от моего руководителя диплома Н.В. Яковлева. По материалам, собранным мною во время производственных практик, и по результатам их обработки он защитил докторскую диссертацию. 

 

 

Свою кандидатскую диссертацию я писал на актуальную в то время тему: «Исследование вопросов комплексного управления качеством топографо-геодезических работ». Научным руководителем был доктор технических наук, профессор Н.А. Беспалов. Период учебы в аспирантуре и работы над диссертацией был исключительно напряженным и эффективным в научном и производственном отношениях. Результаты исследования были внедрены на вверенном мне предприятии № 5 ГУГК СССР. В то время на нашем предприятии работало намного больше ученых, чем в настоящее время. 

Мне трудно выделить какие-то этапы моей производственной деятельности как наиболее значимые. Работал исполнителем полевых топографо-геодезических работ на протяжении пяти полных полевых сезонов по 5–7 месяцев каждый. Два сезона был топографом геологической партии в Якутии и на горе Эльбрус; в 1958 году выполнял топографическую съемку в масштабе 1: 10 000 в Смоленской области; еще два сезона был наблюдателем пунктов триангуляции в Тюменской области. Выполнение топографической съемки контурно-комбинированным методом на площади двух планшетов считаю самым значимым этапом моей работы в нашей отрасли. В результате ее выполнения путем огромных усилий я, выпускник Ленинградского топографического техникума, состоялся как специалист. Норму выработки с первого месяца работы выполнял на 110 %; работу приняли с первого предъявления. Ощутил радость и гордость от приобретенной специальности топографа. А на полученную первую зарплату купил себе часы «Победа». 

 

 

После учебы в МИИГАиК два года проработал начальником партии предприятия № 5 ГУГК СССР в Минске; шесть лет в 1966–1972 гг. был начальником экспедиции № 81 этого же предприятия; потом 14 лет - директором предприятия № 5 в Минске, которое переименовали в Западное аэрогеодезическое предприятие ГУГК СССР. 

В 1986 году назначен на должность первого заместителя начальника ГУГК СССР и до 1998 года был заместителем руководителя Государственной (впоследствии Федеральной) службы геодезии и картографии России. Четыре года в 1998-2002 гг. руководил Федеральной службой геодезии и картографии России (Роскартографии). С последней должности ушел в отставку по собственной инициативе, хотя мне предлагали еще поработать. Посчитал, что так будет лучше для Роскартографии. С 2003 года работал заместителем генерального директора Государственного центра «Природа», заместителем директора Центрального картографо-геодезического фонда (ЦКГФ) Роскартографии. 

Говорят, что годы, когда я возглавлял предприятие № 5 были застойным периодом. С такой оценкой тех лет я категорически не согласен. Может быть, кто-то и был в спячке. А на нашем предприятии в Минске жизнь кипела. Шла напряженная работа в цехах, экспедициях, аппарате управления. Среднегодовая численность работающих составляла 1 700 человек. Большинство из них работало на сдельной оплате труда. В течение года предприятие готовило к изданию более 3 500 листов карт. Это приблизительно равно суммарному объему работ, выполняемых в последние годы всеми подразделениям Роскартографии. 

Активно внедрялись новые виды работ, более прогрессивные технологии. Выполнено сгущение геодезических сетей до необходимой плотности, завершена топографическая съемка в масштабе 1 : 10 000 всей закрепленной территории, Калининградской, Смоленской, Брянской областей; республик Латвия, Литва, Белоруссия. 

Все города и поселки городского типа на этой территории покрыты съемкой в масштабе 1 : 2 000. Приступили к съемке городов в масштабе 1 : 500. В те годы было построено и оснащено новое здание предприятия в Минске площадью более 5 000 кв. метров, обустроены все экспедиции. Решались социальные вопросы. Для работников предприятия ежегодно строилось по 30–50 квартир, которые выделялись им бесплатно. Практически все желающие могли, оформив ежегодный отпуск, получить льготную путевку, отпускные, месячную зарплату и подлечиться в приличном санатории на юге страны. 

Считаю, что одним из наиболее важных показателей заботы руководства о работающих есть ответ на вопрос - обеспечена ли возможность во время рабочего перерыва принимать горячую пищу в специально приспособленном помещении. На нашем предприятии работала встроенная двухэтажная столовая на более чем 300 посадочных мест, поэтому все работники могли полноценно пообедать, не выходя из здания предприятия. Отмечу также, что в то время было развито соревнование внутри трудового коллектива и между предприятиями. Специалисты состязались друг с другом и коллективами искренне и доброжелательно, и с пользой для общего дела. В таких условиях работали все, без исключения, предприятия отрасли. Разве можно называть тот период застойным? 

Конечно, нужны были реформы. В верхнем эшелоне власти они, если и проводились, то недопустимо медленно. В 1991 году мы активно обсуждали с руководителями предприятий, расположенных в республиках, какие функции управления геодезией и картографией делегировать собственно союзным республикам. Предполагалось, что только незначительная часть из них останется за союзным органом управления по геодезии и картографии, а в каждой республике будет организована своя национальная служба по геодезии и картографии на базе имеющихся предприятий ГУГК СССР. Планировалось, что численность специалистов в союзном отраслевом органе управления будет 15¬20 человек, вместо имеющихся 150. 

Однако до реализации планов не дошло. Беловежское соглашение «поставило крест» на этих разработках. СССР развалили, сам он не разваливался. И это сделали не только Б.Н. Ельцин и М.С. Горбачев. Считаю, что народные депутаты сыграли в этом не меньшую роль. В 1991 году нарастала эйфория самостоятельности. В каждой республике считали, что именно они «кормят» другие республики. Этот «вирус» дошел и до руководителей предприятий нашей отрасли. Они собрались в санатории под г. Пушкино Московской области и вынесли решение, что союзному органу по геодезии и картографии отводится мизерная роль, а предприятия получают большие полномочия. 

С января 1992 года начался период раздельного функционирования национальных служб по геодезии и картографии. 

Период с 1992 года по 1998 год во всех республиках бывшего СССР был периодом борьбы за выживание трудовых коллективов, предприятий, институтов, картографических фабрик и геодезических инспекций, а также становления национальных картографо-геодезических служб. В России численность персонала, объемы работ сократились в несколько раз. Финансирование из государственного бюджета снизилось в 4,2 раза. Благодаря принятым мерам только к 2002 году обстановка стабилизировалась, финансирование, хоть и незначительно, но возросло. Стали внедрять новые технологии, основанные на системе GPS, компьютерной графике, цифровых методах. 

За это время прошло несколько волн структурной реформы органов государственной власти. Четыре раза – в 1991, 1993, 1998, 2000 годах стоял вопрос о ликвидации картографо-геодезической службы России, а в 1998 году она таки и была полностью ликвидирована. 

Какие мои впечатления от этого периода? Не дай Бог, чтобы подобные катаклизмы для государства и нашей службы повторились! Развал СССР я до сих пор переживаю как величайшую трагедию. 

Что удалось мне сделать в этих условиях? Главное, что на сегодняшний день сохранена государственная служба по геодезии и картографии России, как бы ее не называли. Работают старые, образованы новые подразделения, производственные и научные. Не хотелось бы относить эти и другие достижения тех лет на личный счет. К тому же, в те годы я работал не только первым руководителем отрасли, но и первым заместителем, заместителем руководителя Российской службы по геодезии и картографии. Однако, мне представляется, что если кто-нибудь скажет, что без личного участия и вмешательства А.А. Дражнюка в дело спасения службы в 1991, 1998, 2000 годах, вряд ли она функционировала бы сегодня, доля правды в этом есть. 

После развала СССР и принятия решения о создании СНГ, которое я приветствовал, мне хотелось создать некое подобие союзного органа по геодезии и картографии, куда бы входили соответствующие органы государств на постсоветском пространстве. Мною лично были подготовлены проекты учредительных документов. Но были опасения, что эти предложения, если поступят от А.А. Дражнюка, не будут приняты руководителем Роскартографии. Поэтому проекты документов, после согласования в соответствующих органах России, были разосланы руководителям служб Киргизии, Азербайджана, Украины, Белоруссии с просьбой взять на себя инициативу по учреждению Межгосударственного совета по геодезии и картографии. В результате данный совет был создан одним из первых в СНГ, а точнее третьим. Признаюсь, что от его создания я ожидал большего, чем получилось на самом деле. 

Могу сказать, что я был инициатором подготовки проекта Федерального закона о геодезии и картографии. Мне довелось возглавлять комиссию по разработке текста этого закона, провести согласование его с министерствами и ведомствами, дважды докладывать на заседании Государственной Думы. Закон работает, играет большую роль в вопросах регулирования взаимоотношений в нашей сфере деятельности. 

 

 

В 2001 году мною было предложено подготовить проект Постановления Правительства Российской Федерации, в котором были бы утверждены нормативы картографо-геодезического обеспечения территории России - какие карты, какого масштаба должны быть по категориям местности, как часто их обновлять. Тоже и с геодезическими работами, т.е. определить оптимальный уровень наших работ, не затрагивая финансовую сторону этого проекта. Год «бились» над текстом. Меня часто не понимали заместители руководителя службы, начальники отделов, чего я хочу. После подготовки проекта мне пришлось «истоптать две пары башмаков», чтобы согласовать этот проект и утвердить в Правительстве. В результате к специалистам аппарата Правительства пришло понимание того, что за состояние картографо-геодезических работ в стране должны отвечать не только руководители Роскартографии, но также Министерства экономики и Министерства финансов. Утверждение этого Постановления – моя «лебединая» песня на посту руководителя Роскартографии перед уходом в отставку. Повторю, в обоих приведенных при мерах был напряженный коллективный труд. Его результаты нельзя относить на личный счет только руководителя. 

 

 

Мой идеал в жизни - честно выполнять порученное дело, открыто отстаивать свою точку зрения на проблему, однако только до принятия решения. Если решение принято - выполнять и поддерживать того, кто его принял, не ставить подножек начальству. Считаю, что главной заботой для руководителя нашей службы в условиях современной России должно быть сохранение самостоятельности службы, ее целостности как системы. 

 

Характер. О своем характере знаю немного. Могу сказать, что я не скаковая, а рабочая, лошадь, которая 50 лет тянула тяжелый воз. Могу сказать, что терпелив, может быть, даже очень, как большинство белорусов. В молодости перед началом каждого полевого сезона ко мне приходил неописуемый душевный подъем. Хотелось петь, плясать, быстрее ехать. В 1962 году мы с женой поехали на полевые работы в Тюменскую область, когда нашей первой дочери Лене едва исполнилось 3 месяца от роду. На всех руководящих должностях до ухода в отставку работал, как правило, после окончания рабочего дня. Большинство суббот для меня тоже были рабочими. Я трудоголик. С 1958 и по 2002 год работал, как пружина, все время в напряжении. Даже еще будучи студентом МИИГАиК, старался сдать экзамены на месяц раньше, а приступить к занятиям на месяц позже, чтобы иметь возможность подольше поработать на полевых работах между семестрами. Моя жена, Майя Владимировна, говорит, что я женился не на ней, а на работе. Пожалуй, она права. В настоящее время уже нет того «накала» в работе.

Ошибаться всегда боялся. Особенно по судьбоносным решениям. Поражения и кризисы, конечно, были. Выйти из них помогала судьба, которая вела меня по жизни, и я ей очень благодарен. Бывали события, и не раз, которые казались кризисом, поражением. Но проходило время, и поражение оборачивалось благом. 

О семье. К сожалению, свой род знаю только до третьего колена. Искал в архивах документы, но пока ничего не выяснил. Надо было больше спрашивать у старших, когда они были в этой жизни. Время упущено, теперь и спросить некого. Надеюсь на внуков, что восполнят пробел. 

Я родился и вырос в семье крестьян, хотя и неграмотных, но неиспорченных, удивительно добрых и от природы мудрых людей, всегда готовых придти на помощь. Мой дед, прадед, отец Дражнюк Александр Мойсеевич, мать Дражнюк Ольга Петровна были крестьянами. Мама была сиротой, не умела читать и писать. Раньше о таких говорили с презрением «не знающие родства». 

Мои родители, родственники – простые, ничем не примечательные люди. Но я горжусь своим происхождением ничуть не меньше, чем современные потомки бывших дворян. 

У меня две дочери и пять внуков. 

Благодарю судьбу, родителей, что я родился. Ведь этого события могло и не быть. Горжусь, что на всем постсоветском пространстве у меня есть друзья, товарищи, которые помнят меня и к моему юбилею прислали много поздравлений, подарков, которые для меня очень дороги. Огромное им спасибо. 

Воспоминания. Край, в котором я родился, удивительный край, с чудесной природой и удивительно добрыми людьми, с укладом жизни совершенно не таким, каким его видят мои дети и будут видеть мои внуки и правнуки. Прекрасные леса, окружающие нашу деревню, река Птичь, в которой я, сняв штанишки, ловил рыбу. Остались в памяти впечатления, как я помогал моей маме, начиная с восьмилетнего возраста и до окончания школы, ухаживал за колхозными животными. Причем это были не жизненные эпизоды, а настоящая работа, с утра до вечера и каждый день. 

Такие же приятные воспоминания остались у меня и о предприятии, где прошли мои молодые годы. Где бы я ни был, моя Беларусь, мое предприятие № 5, люди, работавшие вместе со мной, всегда в моей душе. То же я могу сказать и о людях, работавших вместе со мной в более поздние годы. 

Остались в памяти и эпизоды тяжелых лет жизни на территории Белоруссии, оккупированной фашистской Германией в 1941–1944 годах. Все эти годы мы жили в деревне, с которой начиналась партизанская зона, а в 800 м от нашего дома, за рекой, в здании школы базировалась немецкая часть, охранявшая железную дорогу. Днем деревню занимали немцы, ночью - партизаны. Перестрелки между ними были почти каждый день. И те, и другие устраивали засады, стреляли, гибли прямо под окнами нашего дома. Нас, детей, прятали в это время в подвале. В нашу хату ночью приходили партизаны поспать и поесть. Днем в хате были немецкие солдаты. Им тоже хотелось погреться, покушать. Требовали сварить им курицу, яиц. Наша семья, боясь расправы немцев, часто по несколько суток пряталась в лесу. 

Во время войны в деревне погибло много мирного населения, в том числе моих родственников. 

В 1944 году погиб мой отец, умерли младшие брат и сестра. 

Хорошо помню, как в июне 1944 года я вместе с моими приемными дедушкой и бабушкой находился несколько недель в концентрационном лагере, за колючей проволокой, вблизи города Осиповичи, пока нас не освободила Красная Армия. 

В моей памяти осталось немало подобных впечатлений моего детства. 

Религия. Человек я неверующий, хотя крещеный в православном храме. Не верю тем известным политикам, которые не так давно были неверующими, а теперь стремятся публично на всю страну продемонстрировать свою религиозность и веру. К истинно верующим отношусь с уважением и почтением. Люблю зайти в православный храм, посмотреть, послушать молитвы верующих, ощутить тот незримый дух, который объединяет и цементирует наше общество. Высоко ценю воспитательное значение православия, как и любой другой религии. Но сам креститься и молиться не могу. 

Впечатления. Не считая государств на постсоветском пространстве, я 31 раз ездил в заграничные командировки в 19 стран мира. Все они были деловыми. Наибольшее впечатление осталось от трех поездок за рубеж. Это Чехословакия. Может быть, потому. что это был мой первый выезд за границу. Япония - там все необычно, красочно и впечатляюще. В США довелось бывать трижды. Во время одной из командировок нас 6 раз приглашали американские коллеги в свои семьи; повозили и показали страну, восточное и западное побережья. Мы сделали вывод, что американцы такие же люди, как и мы, советские. Для молодых людей и людей среднего возраста путешествия, конечно, являются ценностями, ради которых необходимо работать и зарабатывать средства. 

О нашем времени. В современной жизни меня многое раздражает. Стараюсь терпеть, успокаивать себя, но не всегда получается. Сократил чтение газет, практически перестал смотреть телевизор, даже современные фильмы, за исключением нескольких программ канала «Культура». Некоторые каналы современного телевидения в России можно назвать «постоянно действующей школой насилия». 

Чем гордиться. Люблю Россию, Беларусь, Москву, Минск, государственную службу геодезии и картографии. Однако считаю, что гордиться всем этим величайшим наследием пока не имею права. Я бы гордился родной службой геодезии и картографии, которой отдал более 50 лет своей жизни, если бы сегодня ее не терзали и не рвали на части. 

Я бы гордился Великой Россией, если бы не родился, жил и работал в более великой стране - Советском Союзе и не знал многих положительных факторов, которые были присущи этому государству, но сегодня предаются забвению. Я бы гордился Союзом России и Белоруссии, если бы его создали не на словах, а на деле.