К лету 1940 г. из-за присоединения к Европейской части СССР новых территорий государственная граница стала проходить на 200–250 км западнее прежней. Это позволило значительно перенести линию стратегического развертывания войск фашистской Германии от важнейших административно-промышленных центров нашей страны, что сыграло немаловажную роль в начале войны.
Для советских военных теоретиков историческая неизбежность столкновения социалистической и капиталистической систем была ясна ещё до установления фашистского режима в Германии. Война, которая может быть навязана СССР, мыслилась М. В. Фрунзе лишь как большая война, длительная, изнурительная, которая потребует напряжения всех сил страны. Также прогнозировалось, что воздействию авиации и танков подвергнутся не только непосредственно первые эшелоны вооружённого фронта, но и войска, находящиеся в глубине страны, а также базы фронта и глубокий тыл [19]. Однако в полевом уставе Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) 1939 г. уже указывается, что навязанную войну «мы будем вести наступательно, с самой решительной целью полного разгрома противника на его же территории». Подобные установки негативно сказались на характере сосредоточения войск Красной Армии в приграничных военных округах, а также привели к недооценке первого удара со стороны Германии.
Основные усилия Военно-топографической службы Красной Армии накануне Великой Отечественной войны были направлены на картографирование Прибалтики, западных территорий Украины и Белоруссии, а также на топогеодезическое обеспечение боевых действий войск в ходе советско-финляндской войны. Многие военные топографы, ранее задействованные на топогеодезических работах в укреплённых районах вдоль старой границы СССР, в 1940 г. были оперативно переброшены для обеспечения в топографо-геодезическом отношении строительства укреплённых районов в новой приграничной полосе.
До начала Великой Отечественной войны удалось выполнить топографические съёмки и рекогносцировки на отошедшей к Советскому Союзу части Карельского перешейка, на арендуемом у Финляндии полуострове Ханко, в приграничной полосе на границе с Норвегией и районе Печенеги, на территории Бессарабии и частично на западных территориях Украины и Белоруссии, а также Латвии и Эстонии. На пограничную полосу были изданы карты масштаба 1 : 25 000 и мельче. Одновременно составлялись и издавались топографические карты на зарубежную территорию сопредельных с СССР государств [14]. Как отмечал в своих воспоминаниях генерал С. М. Штеменко: «…до войны, карты, нужные войскам, на значительную часть территории нашего государства не составлялись. Мы располагали вполне современными топографическими картами лишь до рубежа Петрозаводск, Витебск, Киев, Одесса» [21].
Строительство новых укреплённых районов на западной границе к июню 1941 г. завершено не было. В то же время укреплённые районы на старой границе, созданные к 1939 г., директивой Генерального штаба от 8 апреля 1941 г. были частично законсервированы, а вооружение с них снято. В отношении приведения в боевую готовность вооружений дотов и дзотов укреплённых районов на рубежах старой государственной границы был допущен просчёт во времени, так как директива Генерального штаба требовала приведения их в боевую готовность на десятый день с начала войны, но фактически многие рубежи укреплённых районов были захвачены противником раньше этого срока [9].
Так вспоминает обстановку на Летичевском укреплённом районе (на старой границе) при отступлении в июле 1941 г. подполковник (в начале войны старший лейтенант 25-го топографического отряда) Г. С. Новогран: «Когда мы здесь проводили работы в 1938 г., повсюду нас останавливали патрули, везде проверяли документы. Оборонительные сооружения в мирное время были заняты офицерами и солдатами сформированных гарнизонов. Сейчас идёт война, а нигде не видно войск. До самого города Летичева нас никто не затормозил… Останавливаясь, мы заходили на знакомые нам огневые точки. Доты были заброшены, везде царила запущенность. Стальные двери распахнуты, где-то входы наполовину засыпаны землей. Внутри мощных железобетонных сооружений следы хранения овощей. Никто не собирался использовать этот укрепрайон по назначению – для остановки врага» [18].
Совершенствование топографо-геодезической подготовленности новых территорий потребовало проведения масштабных топографических съёмок, демаркации государственной границы, геодезического обеспечения аэродромов, создания карточек стрельбы из долговременных укреплений и выполнения других задач. Для работ на аэродромном строительстве привлекали даже студентов последнего курса Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъёмки и картографии (МИИГАиК). Тревожная предвоенная обстановка на западной границе вынуждала студентов выполнять обработку полевых материалов в жёстком режиме: 12-часовой рабочий день и без выходных [11].
Общеизвестно, что с началом Великой Отечественной войны (рис. 1) первыми приняли удар немецко-фашистских войск пограничники, к ним можно добавить и военных топографов, которые нередко вступали в бой вместе с пограничниками.
Рис. 1. Направления главных ударов противника летом-осенью 1941 г. [4]
Fig. 1. Directions of the main enemy strikes in summer and autumn 1941 [4]
В этом отношении показателен 31-й моторизованный топографический отряд, который 7 мая 1941 г. выехал в приграничные районы Белостокской области для выполнения полевых топографических работ по созданию документации в укрепленных районах. С началом войны личный состав отряда вместе с частями Гродненского, Брестского, Осовецкого и Ломжинского укреплённых районов принял первый удар немецко-фашистских войск, а сам отряд вошёл в состав войск Западного фронта. Ввиду спешной эвакуации было оставлено различное имущество отряда, утрачена значительная часть геодезических инструментов. В неравных боях погибло и пропало без вести около 60 % его личного состава. Из г. Гродно под огнём противника штабу отряда и картографическому отделению удалось выехать в г. Минск, откуда вместе с отделом Военно-топографической службы (ВТС) штаба Западного фронта эвакуация продолжилась на восток [7].
Также в тяжёлом положении оказались и подразделения 75-го геодезического отряда (командир – подполковник Б. Ф. Тяхт), выполнявшие полевые работы на советско-германской границе (штаб отряда располагался в г. Каунас). Подразделения отряда были рассредоточены по участкам работ на большом удалении от штаба. С началом войны полевые работы были прерваны, потеряна связь штаба отряда с подразделениями. Отдельными группами, неся потери в личном составе, отряд выходил из окружения в направлении на г. Смоленск, куда прибыл 1 июля. По данным Военно-топографического управления Генерального штаба (ВТУ ГШ) в первые дни войны из состава 75-го геодезического отряда погибло и пропало без вести 32 человека начальствующего состава и 321 красноармеец [7, 10].
Вблизи государственной границы выполнял работы 17-й топографический отряд майора А. Я. Панова, который также понёс большие потери при отступлении: 44 человека начальствующего состава и 240 красноармейцев. 23 июня штаб отряда выехал из г. Белостока. Ввиду спешности отступления погибла значительная часть топографо-геодезических материалов, не удалось вывести имущество текущего довольствия и неприкосновенные запасы.
В аналогичной ситуации в начале войны оказались военные топографы 21-го топографического (с 12 июня 1942 г. моторизированного топографического) отряда, выполнявшие съёмочные работы в приграничной полосе. Отряд формировался осенью 1940 г. в г. Каунасе майором А. В. Ващаловым (рис. 2). Основную массу топографов-исполнителей составляли молодые лейтенанты, выпускники Ленинградского военно-топографического училища. С ноября 1940 г. в отряде проводились занятия на курсах по подготовке младших лейтенантов запаса.
Рис. 2. Военные топографы 21-го топографического отряда.
В центре в первом ряду подполковник А. В. Ващалов, 1942 г.
Fig. 2. Military surveyors of the 21st topographic detachment.
In the center in the front row the lieutenant Colonel A. V. Vashchalov, 1942
В апреле 1941 г. отряд выехал на полевые работы по съёмке пограничной полосы в районе границы с Восточной Пруссией: от Мемеля (Клайпеда) и по побережью Балтийского моря, включая острова Эзель и Даго. В июне 1941 г. штаб отряда располагался в местечке Альтсейджай, всего в 50 км от границы. Сын командира отряда, В. А. Ващалов (в будущем также военный топограф, рис. 3) вспоминает [3], что 16 июня отца срочно вызвали в Ригу в топографический отдел штаба округа, а 18 июня он вернулся и сообщил о приближающейся войне и начале эвакуации с 23 июня членов семей военнослужащих. Однако планы заблаговременной эвакуации были нарушены, и отступать пришлось уже под натиском немцев. Всех разбудил сильный грохот артиллерийской канонады южнее расположения штаба отряда. В дверь постучал прискакавший на неосёдланной лошади полуодетый красноармеец и доложил о том, что на ближайшем хуторе националистами зарублены топограф 2-го разряда лейтенант М. П. Трикозенко (см. рис. 3) с семьёй и пять красноармейцев. Позднее стало известно, что в эту же ночь в Каунасе была зарезана семья заместителя командира отряда по политической части старшего батальонного комиссара Ф. П. Асафьева. Таким образом, в первые часы войны отряд подвергся нападению как с фронта, со стороны наступающих немецких войск, так и с тыла – со стороны литовских националистов.
Рис. 3. Военные топографы, встретившие войну на западной границе
(слева направо: А. А. Кругов, М. П. Трикозенко, В. А. Ващалов (фото 1945 г.))
Fig. 3. Military surveyors who faced the war on the USSR western border
(from left to right: A. A. Krugov, M. P. Trikosenko, V. A. Vashchalov (photo 1945))
Первые дни войны для отряда выдались очень трудными. Часть его подразделений и команды, выполнявшие работы в пограничной полосе, оказались во вражеском окружении и вместе с пограничниками вступили в бой. Так, исполняющий обязанности начальника топографического отделения старший лейтенант В. Г. Попов, приняв меры к сбору команд и отправив секретные материалы в штаб отряда, с подразделением присоединился к пограничникам и участвовал с ними в боях. Так же поступили капитан А. Д. Соколов, старший лейтенант К. В. Лёвушкин, лейтенант П. С. Яшин и другие командиры и бойцы отряда. Лейтенант В. А. Поросятников оказался в окружении, уничтожил все документы и инструменты и погиб, отстреливаясь до последнего патрона [3, 7, 10].
Эвакуация женщин и детей проходила на грузовиках, причём через несколько десятков километров движения в направлении на Шауляй на пересекающей путь дороге стал слышен приближающийся шум автотранспорта. Комиссар приказал спрятать машины в кустарнике, а через некоторое время по дороге промчались несколько десятков немецких мотоциклов и два бронетранспортера с солдатами. Ещё спустя несколько минут стала слышна орудийная и автоматная стрельба и часть немецких мотоциклов пронеслась в обратном направлении, их преследовали два наших лёгких танка БТ-26. Выяснилось, что дорога на Шауляй свободна и эвакуация продолжилась. Семьи военных топографов были эвакуированы последними эшелонами в ночь на 23 июня со станции Кедайняй (40 км от Каунаса), а сам город был оставлен советскими войсками 23 июня [3, 7].
Несмотря на сложность обстановки, штабу отряда удалось собрать большую часть команд, вывезти секретные материалы и личный состав в безопасное место. Далее штаб отряда с топографами, вышедшими из окружения, отступал в глубь страны через города Шауляй, Рига, Старая Русса, Псков и Новгород. В Риге 25 июня отряд занимался организацией эвакуации Рижской картографической части, склада карт и топографического отдела штаба фронта. Погрузка документов и имущества производилась в ходе непрерывных воздушных налётов противника. Одних только карт было загружено 35 вагонов. 14 июля 1941 г. отряд прибыл в Бежецк (Калининская область) и после доукомплектования приступил к выполнению задач, поставленных отделом ВТС штаба Северо-Западного фронта, в первую очередь обеспечением геодезическими данными артиллерии [3, 7].
В боевой обстановке встретили начало войны и военнослужащие 5-го топографического отряда Киевского особого военного округа (КОВО) (командир – майор П. С. Боднарчук). К началу войны отряд выполнял мензульную съёмку в масштабе 1 : 25 000 пограничной полосы вдоль р. Западный Буг в районе г. Бельск – Брест. Штаб отряда размещался в г. Белосток. Так вспоминает начало войны полковник А. А. Кругов (в то время – капитан, начальник отделения 5-го топографического отряда, см. рис. 3): «Великая Отечественная война застала меня в Белоруссии на государственной границе, на реке Буг, в селе Домброво-Вельке. Ночью с 21 на 22 июня от страшного гула и дрожания койки я проснулся. Через окно на улице было видно огненное зарево, слышен гул самолётов и взрывы. Не понимая, что происходит, я взял телефон и позвонил в пограничный отряд. Мне ответили – война, немедленно следуйте к нам. На часах было 4 часа утра. Вместе с пограничниками моё топографическое подразделение до 11 часов дня участвовало в обороне границы, а затем был получен приказ отходить на город Белосток, куда мы и отошли к ночи» [12].
В первый день войны удалось собрать в Белостоке лишь часть военных топографов и красноармейцев отряда. Утром 23 июня начальник Белостокского гарнизона отдал распоряжение оставить город и отходить в направлении г. Барановичи. 24 июня отступающая отрядная колонна подверглась налёту немецкой авиации, после чего распалась на отдельные группы, которые разрозненно добирались до г. Умань. Примечательны воспоминания полковника Ю. М. Орлецкого
(к началу войны – начальник 1-го отделения отдела ВТС штаба КОВО), запечатлевшие трудности связи штаба округа с топографическими отрядами: «Распоряжение на отвод топографических частей я так и не получил. Командование округа задачи отрядам не давало – поэтому не считало возможным для себя вмешиваться во внутренние дела ВТС. А Москва молчала. Обстановка в ночь на 22 июня заставила меня и отряды «сняться» с границы, отвести отряды. Но легко сказать – отвести отряды, когда каждый из них раскинут на сотни километров, а связь в большинстве – только нарочным. Нарочными мы были сами, офицеры отдела, но до 5-го отряда было очень далеко. Командир его, Боднарчук, не спаниковал, сделал всё возможное, и потерь у него было немного» (по данным ВТУ ГШ, потери отряда погибшими и без вести пропавшими за время отхода от границы составили 33 человека, из них 18 – комсостав) [7].
В Белостоке в штабе части капитану А. А. Кругову было поручено доставить и сдать в топографический отдел штаба округа все секретные топографические материалы. В Киеве после сдачи материалов А. А. Кругову было приказано ехать в г. Умань в качестве начальника штаба вновь формируемого 11-го топографического отряда. Отряд формировался согласно мобилизационному плану на базе 5-го топографического отряда в достаточно короткий срок: с 26 июня по 7 июля 1941 г. А уже 8 июля он был включен в состав войск Юго-Западного фронта (как отдельная топографическая часть) и походным порядком выступил в район г. Полтава. Отряд следовал совместно с 5-м топографическим отрядом под общим командованием майора Ф. Р. Леванюка. Командир 11-го топографического отряда майор А. А. Савран прибыл 17 июля [7, 12].
Первое задание 11-й топографический отряд получил 14 июля. Требовалось выполнить топографические работы по подготовке плацдарма на р. Днепр в районе г. Кременчуг – Полтава – Новые Сенжары – Дар-Надежда. Работы производились в районах ведения боевых действий и были завершены 17 сентября 1941 г. Из воспоминаний А. А. Кругова: «В отряд из запаса пришли люди, многие из которых имели смутное понятие вообще о топографии и, конечно, работать не умели. Подготовленных топографов были единицы. Нужно было одновременно учить людей топографии и выполнять срочное задание. Высокое политико-моральное состояние личного состава отряда и наличие опытных кадровых офицеров-начальников топографических отделений обеспечило практическую учёбу запасников и выполнение производственного плана по подготовке плацдарма на берегу Днепра для боевых действий наших войск. Чтобы обеспечить выполнение задания в срок приходилось днём работать в поле, а вечерами занимались вычерчиванием снятого за день…» [12].
В первый день войны не все участки западной советской границы подверглись нападению вражеских сухопутных войск. Съёмочные работы на советско-венгерской границе продолжались ещё некоторое время. Топограф 25-го топографического отряда Г. С. Новогран (рис. 4), работавший в непосредственной близости от советско-венгерской границы, свидетельствует, что за несколько дней до начала войны немецкие самолёты безнаказанно летали вдоль границы, часто глубоко вторгаясь на нашу территорию. Местное население открыто говорило о приближающейся войне. На рассвете 22 июня команда была поднята по тревоге, немецкие самолёты колоннами летели на восток. Началось массированное вторжение немецкой авиации на нашу территорию. Г. С. Новогран вспоминает: «Первый день войны на нашем участке прошёл спокойно. Германские сухопутные войска границу не переходили и никаких боевых действий не вели. Немецкие бомбардировщики пролетели в глубь страны, лишь один самолёт сбросил несколько бомб на погранзаставу и обстрелял её из пулемёта. Потерь не было. Пограничники заняли оборону, к ним присоединилась и моя команда... На второй день была прислана машина с приказанием прекратить работы и с имуществом и командой прибыть в штаб отряда, в г. Коломыю» [18].
Рис. 4. Военные топографы – участники Великой Отечественной войны
(слева направо: Г. С. Новогран (фото 1945 г.), Н. Н. Минеев, В. П. Фролов (фото 1941 г.))
Fig. 4. Military surveyors – participants of the great Patriotic war
(from left to right G. S. Novogran (photo 1945), N. N. Mineev, V. P. Frolov (photo 1941))
Показательны воспоминания и другого очевидца событий на этом участке границы – лейтенанта 25-го топографического отряда Н. Н. Минеева (см. рис. 4): «…Утром 22 июня низко над домом, в котором мы размещались, пролетел самолёт в сторону границы, туда, где была погранзастава. Дневальный по базе доложил, что на крыльях самолёта кресты, и я решил, что это наш санитарный, вызванный на заставу… Через некоторое время ко мне пришёл сосед по дому, еврей, который сообщил, что началась война с Германией и немецкая авиация бомбила наши города. Я не поверил этому… 23 июня, не имея указаний из штаба отряда, я, в соответствии со своим планом, и пять красноармейцев вышли на работу на свой участок… На сопредельной территории мы увидели венгерские войска численностью до полка… Установив мензульный прибор, я приступил к съёмке местности. Завершив работу, возвратился на заставу. Венгры нашему отходу не препятствовали, поскольку Венгрия вступила в войну против СССР только 25 июня, это и спасло нас. …Меня ожидал посыльный с базы с телеграммой из штаба отряда. В ней предписывалось свернуть работу и прибыть в штаб, в город Коломыю…». 23 июня началось свертывание отряда и 27 июня из Коломыи отряд убыл в Гусятин, затем в Деражню и в начале июля прибыл в Киев, где был включён в состав Юго-Западного фронта [15].
Интересны воспоминания майора в отставке В. П. Фролова (рис. 4), в июне 1941 г. курсанта Ленинградского военно-топографического училища. Будущие военные топографы проходили учебную практику у деревни Подол, в районе г. Струги Красные и 22 июня ещё не подозревали о вторжении немецких полчищ на нашу землю. Только утром 23 июня от жителей деревни узнали о нападении: «…у всех домов стояли группы людей, женщины плакали, запрягались лошади в телеги, а около них с чемоданчиками, вещевыми мешками группировались с мрачными, но спокойными лицами мужики. Это те, кому ранним утром из районного военного комиссариата (из Струг Красных) доставили повестки о мобилизации. Вот она – война – теперь уже наяву, вовлекала нас – меня, жителей Подола и всей страны в свой зловещий вихрь». В соседнем селе собрались курсанты взвода и ожидали дальнейших указаний. Только к вечеру из лагеря отряда прибыла машина с винтовками. После выдачи оружия и некоторых разъяснений обстановки было приказано возвращаться на свои места, на свои базы и продолжать работы, соблюдая меры предосторожности и бдительность. В процессе съёмок приходилось наблюдать высоко в небе группы немецких самолётов, направляющихся в сторону Ленинграда. Уже 25 июня началась эвакуация училища в Ленинград, а к вечеру 26 июня эшелон прибыл в город. Обстановка на фронте с каждым днём осложнялась. Когда эшелон уходил со станции Струги Красные, немецкие войска были уже в районе Пскова, а теперь они уже заняли Струги Красные и подошли к Луге. Это были очень трудные дни для непосредственных защитников Ленинграда*.
Сохранились воспоминания В. П. Фролова о памятном эпизоде июля 1941 г., произошедшем уже в г. Ленинграде: «В один из дней стало известно, что из штаба фронта прибыло распоряжение – из состава нашего батальона сформировать две роты и отправить под Лугу. Мы уже знали, что некоторые училища брошены туда для восстановления положения под Лугой, где немцы прорвали оборону наших войск. Начальник училища А. П. Гусев немедленно поставил в известность об этом начальника Военно-топографического управления генерала М. К. Кудрявцева и приказ фронта не был выполнен. Мы с замиранием сердца следили за событиями, ждали каждую минуту команды на отправку на передовую. Наконец через день из Генштаба было получено указание наше училище не трогать, на фронт не посылать. Конечно, решение фронта было поспешным, искали резервы для посылки на столь опасное направление, нацеленное прямо на Ленинград, но победил здравый смысл. Наша армия только начинала борьбу, готовились новые резервы, надо было готовить карты, Топослужба приобретала все более важное и необходимое значение и посылать 250 уже готовых специалистов-топографов и геодезистов на верное уничтожение признали неразумным»*.
Курсанты старших курсов готовились к экзаменам по сокращённой программе. В июле они прошли контрольно-проверочные испытания и были досрочно выпущены из училища с присвоением звания «лейтенант». Это был первый выпуск военного времени, среди прочих командиром стал и В. П. Фролов. Курсанты второго курса (22 человека), не успевшие прибыть к экзаменам из командировок, были выпущены из училища в ноябре 1941 г. – это был второй выпуск военного времени [8].
Подытожив события первых дней Великой Отечественной войны, можно заключить, что ряд воинских частей ВТС (топографические и геодезические отряды, склады топографических карт, картографические части) понесли значительные потери в личном составе, топографических инструментах, транспортных средствах и другом военном имуществе. После отхода частей ВТС в тыл пришлось их переформировывать и доукомплектовывать, кроме того, согласно мобилизационному плану, на базе отрядов формировались новые части и подразделения, немедленно приступившие к выполнению заданий командования.
По неполным данным отряды ВТС, работавшие в приграничной полосе, в первые дни войны потеряли: более 150 офицеров, свыше 1130 солдат и сержантов, а также 15 служащих. Картографические части из г. Минск, Рига, Киев были эвакуированы в тыл, при этом не удалось избежать потерь личного состава и материальной части.
В тяжелейшем положении оказались армейские и окружные склады карт, не имеющие транспортных средств для эвакуации. К началу войны общий запас топографических карт на складах ВТС составлял около 550 млн экземпляров. Примерно половина этого запаса была размещена на 21-м складе карт западных военных округов, в частности, в Прибалтийском – 58 млн, в Западном Особом – 88 млн, в Киевском Особом – 76 млн экземпляров [16]. Армейские склады, находившиеся вблизи границы, оказались уничтоженными или захваченными противником в первые же дни войны [13]. Боевые потери топографических карт, хранившихся на складах в западных военных округах, составили до 200 млн экземпляров [6].
Рис. 5. Съёмка местности для создания крупномасштабной топографической карты, 1941 г.
Fig. 5. Survey of the area to create a large-scale topographic map, 1941
Несмотря на тяжёлые потери 1941 г., ВТС Красной Армии сумела в начальный период войны решить серьёзные задачи:
- сформировала десятки новых топогеодезических частей и две военно-картографические фабрики (Саратовская и Свердловская);
- совместно с предприятиями Главного управления геодезии и картографии выполнила полевое обследование и создала топографические карты масштаба 1 : 100 000 и мельче на обширную территорию от рубежа р. Днепр до рубежа р. Волга (рис. 5);
- организовала многотиражные картоиздательские работы в целях бесперебойного снабжения войск картами (рис. 6);
- обеспечила в геодезическом отношении стрельбу артиллерии и строительство оборонительных сооружений;
- взяла на себя значительную часть функций по разведывательному дешифрированию материалов воздушной съёмки местности;
- оперативно создала топографические карты на северную часть Ирана, куда в 1941 г. были введены советские войска в соответствии с союзническими договорённостями;
- организовала подготовку в топографо-геодезическом отношении территорий Дальнего Востока и Монголии (учитывая вероятность вторжения в СССР японской армии);
- усилила подготовку и переподготовку кадров военных топографов и др.
Качественное решение этих задач предопределило успех топогеодезического обеспечения фронтов и внесло значительный вклад в достижение Победы советского народа в Великой Отечественной войне. За годы войны советские геодезисты и картографы – военные и гражданские, овеяли себя неувядаемой славой, достойно выполнили свой долг на фронте и в тылу. Память об их самоотверженном служении Родине бережно хранится потомками, а их подвиги запечатлены в различных публикациях и книгах, например [1, 2, 5, 17, 20].
Рис. 6. Командир 1-й танковой бригады генерал-майор М. Е. Катуков ставит боевую задачу с использованием топографической карты, 1941 г.
Fig. 6. The commander of the 1st tank brigade, major General M. E. Katukov puts the combat missions using topographical map, 1941